Эмиграция. Рим. Продолжение.
Feb. 9th, 2006 12:06 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
polenovaВ такой жизни мы быстро одичали. Сложилась небольшая и странная компания, жили день ото дня. В Ладисполе тогда сидели представители всех религий, кроме Будды и Кришнаитов. Приходили к нам очень молоденькие веселые мормоны, обязательно оставляли книгу их основоположника (Джон Смит, кажется) - в твердом переплете с золотым тиснением. Баптисты читали скучные лекции, но кормили булочками, страшно вкусными. Группа "Евреи за Христа" тоже кормили булочками, чаем поили. Сохнут агитировал за Израиль и показывал кино в местном клубе. Там я посмотрела фильм "Десять заповедей", где фараона играет Юл Бриннер, и еще "Эксодус", там чуть ли не Пол Ньюмен в главной роли. На улице раздавали бесплатно библию в мягкой обложке. У Лильки кровать была без двух ножек, так она на Библиях стояла. Трудно сейчас себе представить офигевшую толпу совков среди этого религиозного изобилия.
В нашем доме жила пара стариков. Они развелись лет 25 назад, и вот сын собрался уезжать и они с ним вместе. Поселили их отдельно от сына, но признали мужем и женой, т. е. пособие дали одно на двоих. Ненавидели они друг друга пламенно, но тихо - люди очень интеллигентные. Заходишь на кухню и слышишь змеиный шепот бабушки, которая дедушке еду подает:"Ешь, старый идиот!", а потом мне веселым голосом "Как у вас дела, Лиличка?" И дел голос подает:"Добрый день, Лиличка, мы с женой так рады вас видеть!" Дед был совершенно удивительный. Я как-то на улице познакомилась с нищим. Он был черный и хорощо говорил по-английски, попросил у меня денег или сигарету. В переводе его фраза звучала бы:"Извините, мадам, мне не хотелось бы вас обременять..." Придя домой, я пересказала это на кухне. Дед подхватился и куда-то побежал. Вернулся, отдышался и говорит - "Успел". Оказалось, он сбегал в ларек за сигаретами и отнес их этому нищему. "Нельзя, чтобы человек так мучился, он ведь даже покурить не может!".
Другая семья в нашей вилле - тоже довольно интеллигентная - мама, папа и дочка сильно за сорок из Питера. Причина их отъезда была диковинной - дочка в Питере не могла выйти замуж, мама считала, что в Америке дело пойдет легче. Папа был дважды член партии, т.е. его под борьбу с космолитизмом в 48 вычистилм, а потом восстановили. Дочка была страшна, как вся моя жизнь и играла на скрипке. Других профессий в семье не имелось, родители старенькие уже были. Перед интервью с амерканцами дедушку накачивали всю ночь:"Молчи про партию!". Он сопротивлялся, но к утру затих. Назавтра в квартире скандал, дочь-скрипачка с мигренью лежит, а бабушка ( т.е. мама) таким госом орет, что ей впору полком командовать. Оказалось, что старик на вопрос вполне дежурный "Были ли вы членом комуннистической партии или других террорестичеких организаций ( американцы тогда все такого рода организации ровняли), встал, одернул пиджак, и с гордостью произнес:"Был. Два раза". Статус беженца им тем не менее дали - видимо, за идиотизм.
Семейка, жившая наверху, прямо над нами , состояла из трех женщин - бабушки, мамы и дочки. Дочке было лет 20 с чем-то, маме лет сорок, а бабушке лет 70. Скандалили они так, что стены тряслись. Но это бы ладно, но дочь, которая мама, имела обыкновение бабушку поколачивать. Однажды, когда старуха взвыла, Поленов взлетел на второй этаж. Я противник ситуаций, когда мужчина против женщины руки распускает, но тут Никита был прав. Он и бить-то ее не стал, отвесил оплеуху и сказал - "Еще один раз мать тронешь..." Самое противное было не это, а то, что она то ли с перепугу, то ли и правда поняла что-то (вряд ли) пришла его благодарить за науку. Орали наверху по-прежнему, но драк больше не было. У Никиты рука тяжелая.
Ладно, продолжение потом.
В нашем доме жила пара стариков. Они развелись лет 25 назад, и вот сын собрался уезжать и они с ним вместе. Поселили их отдельно от сына, но признали мужем и женой, т. е. пособие дали одно на двоих. Ненавидели они друг друга пламенно, но тихо - люди очень интеллигентные. Заходишь на кухню и слышишь змеиный шепот бабушки, которая дедушке еду подает:"Ешь, старый идиот!", а потом мне веселым голосом "Как у вас дела, Лиличка?" И дел голос подает:"Добрый день, Лиличка, мы с женой так рады вас видеть!" Дед был совершенно удивительный. Я как-то на улице познакомилась с нищим. Он был черный и хорощо говорил по-английски, попросил у меня денег или сигарету. В переводе его фраза звучала бы:"Извините, мадам, мне не хотелось бы вас обременять..." Придя домой, я пересказала это на кухне. Дед подхватился и куда-то побежал. Вернулся, отдышался и говорит - "Успел". Оказалось, он сбегал в ларек за сигаретами и отнес их этому нищему. "Нельзя, чтобы человек так мучился, он ведь даже покурить не может!".
Другая семья в нашей вилле - тоже довольно интеллигентная - мама, папа и дочка сильно за сорок из Питера. Причина их отъезда была диковинной - дочка в Питере не могла выйти замуж, мама считала, что в Америке дело пойдет легче. Папа был дважды член партии, т.е. его под борьбу с космолитизмом в 48 вычистилм, а потом восстановили. Дочка была страшна, как вся моя жизнь и играла на скрипке. Других профессий в семье не имелось, родители старенькие уже были. Перед интервью с амерканцами дедушку накачивали всю ночь:"Молчи про партию!". Он сопротивлялся, но к утру затих. Назавтра в квартире скандал, дочь-скрипачка с мигренью лежит, а бабушка ( т.е. мама) таким госом орет, что ей впору полком командовать. Оказалось, что старик на вопрос вполне дежурный "Были ли вы членом комуннистической партии или других террорестичеких организаций ( американцы тогда все такого рода организации ровняли), встал, одернул пиджак, и с гордостью произнес:"Был. Два раза". Статус беженца им тем не менее дали - видимо, за идиотизм.
Семейка, жившая наверху, прямо над нами , состояла из трех женщин - бабушки, мамы и дочки. Дочке было лет 20 с чем-то, маме лет сорок, а бабушке лет 70. Скандалили они так, что стены тряслись. Но это бы ладно, но дочь, которая мама, имела обыкновение бабушку поколачивать. Однажды, когда старуха взвыла, Поленов взлетел на второй этаж. Я противник ситуаций, когда мужчина против женщины руки распускает, но тут Никита был прав. Он и бить-то ее не стал, отвесил оплеуху и сказал - "Еще один раз мать тронешь..." Самое противное было не это, а то, что она то ли с перепугу, то ли и правда поняла что-то (вряд ли) пришла его благодарить за науку. Орали наверху по-прежнему, но драк больше не было. У Никиты рука тяжелая.
Ладно, продолжение потом.
