(no subject)

Нагло прогуляла сегодня работу. Хоть бы от похмелья - так нет. Просто - прогуляла без малейшего оправдания. Выгонят - и черт с ними. Надоело.
Лежала и целый день, читала Довлатова. "Иностранку", "Филиал", записные книжки. Смеялась, потом плакала, потом опять смеялась. Он дикий халтурщик, он замечательный писатель. Снова вспоминала ту безумно жаркую нью-йоркскую ночь, алькины звонки, свое равнодушие. Почему я не прислушалась, я же признаки инфаркта знала? Почему я не согнала Генку с дивана - нам добежать было пять минут. Почему поверила Кузьминскому, с моим-то опытом? Глупости, и винить мне себя не за что. Если человек решил умереть - помешать трудно. Он получил и признание, и славу - но поздно. Он уполз в алькину квартру - умирать. Ну добежала бы я тогда - и что? Спасли бы в этот раз - не спасли бы в следующий. Мы никогда не были знакомы. А с Алькой дружили. И она металась в этой кошмарной нью-йоркской жаре - "ну, помогите, ну кто-нибудь!" Костя зашел, посидел полчаса, посоветовал дать опохмелиться и ушел. Я ограничилась советами по телефону. А на следующий день, мы шли с работы и заглянули к Кузьминским - очень пить хотелось. А Костина жена, Мышка, дверь притоткрыла чуть-чуть, воду вынесла на лестницу и сказала - "Ночью Сережа умер, не хочу сейчас разговаривать". Да ни в чем я не виновата! Только через несколько лет, не летом, а зимой умерла моя мама. Она была совсем одна. Тоже от инфаркта.
Аля так и не смогла войти в свою квартиру. Она Сергея очень любила, может быть хотела с ним жить, но того кошмара... Мы с ней с тех пор не виделись.

(no subject)

Нагло прогуляла сегодня работу. Хоть бы от похмелья - так нет. Просто - прогуляла без малейшего оправдания. Выгонят - и черт с ними. Надоело.
Лежала и целый день, читала Довлатова. "Иностранку", "Филиал", записные книжки. Смеялась, потом плакала, потом опять смеялась. Он дикий халтурщик, он замечательный писатель. Снова вспоминала ту безумно жаркую нью-йоркскую ночь, алькины звонки, свое равнодушие. Почему я не прислушалась, я же признаки инфаркта знала? Почему я не согнала Генку с дивана - нам добежать было пять минут. Почему поверила Кузьминскому, с моим-то опытом? Глупости, и винить мне себя не за что. Если человек решил умереть - помешать трудно. Он получил и признание, и славу - но поздно. Он уполз в алькину квартру - умирать. Ну добежала бы я тогда - и что? Спасли бы в этот раз - не спасли бы в следующий. Мы никогда не были знакомы. А с Алькой дружили. И она металась в этой кошмарной нью-йоркской жаре - "ну, помогите, ну кто-нибудь!" Костя зашел, посидел полчаса, посоветовал дать опохмелиться и ушел. Я ограничилась советами по телефону. А на следующий день, мы шли с работы и заглянули к Кузьминским - очень пить хотелось. А Костина жена, Мышка, дверь притоткрыла чуть-чуть, воду вынесла на лестницу и сказала - "Ночью Сережа умер, не хочу сейчас разговаривать". Да ни в чем я не виновата! Только через несколько лет, не летом, а зимой умерла моя мама. Она была совсем одна. Тоже от инфаркта.
Аля так и не смогла войти в свою квартиру. Она Сергея очень любила, может быть хотела с ним жить, но того кошмара... Мы с ней с тех пор не виделись.