![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
polenovaДед вышел на пенсию ровно в 60. Не любил он работать. Хотя ученики его вспоминали, а по его конспектам я запросто сдавала экзамены в институте. Мне все завидовали – те, кто учил термех и сопромат меня поймут. Написанные бисерным почерком, с цветными чертежами, кратко, понятно – лучше любого учебника. Дед был завучем приборостроительного техникума. Уходил на работу рано, возвращался заполночь. Злые языки утверждали, что по бабам ходил – да не мне судить. От жизни с двумя женами куда не пойдешь… Выйдя на пенсию он предался одной страсти – он строил паровоз. Модель, довольно здоровую, мне примерно по колено. Корпус из фанеры, ходовую часть ему где-то по блату отлили, по его чертежам. Этот паровоз был постоянным детским соблазном. Чтобы мы его не трогали, дед сделал нам целый деревянный поезд, но паровоз нас завораживал. Однажды мы с братом все-таки вытащили его во двор, и покатались верхом. Конечно, сломали недоделанные колеса. Это был один единственный раз, когда дед на нас рассердился, ни до, ни после он нас никогда не ругал..
Дед зажил тихой жизнью советского помещика – таскал воду, топил печку, зимой чистил снег – на нашем участке это была неслабая работа. Читал книги. Уже в перестройку мы принесли ему «Доктор Живаго». Дед читал внимательно, выписал себе на листочке имена персонажей, чтобы не путаться. Про Ларису сказал – ерунда, она была не такой. Уж ему-то видней, он неплохо ее знал, все-таки был ее любовником, хотя их у Ларисы их было несчитано. Мы и до этого вечно деду самиздат совали. От старых русских изданий, типа Фрейда или Розанова , он отмахнулся – «Подолее вашего на свете живу» . «Архипелаг Гула»г его не заинтересовал –«Ну и что нового вы мне рассказали?»
Политические иллюзии моей семье были несвойственны. Я как-то у бабушки спросила, что она думала о Сталине. «А что о нем думать, об убийце» Бабушка хранила икону в буфете, за банкой с мукой. Была ли она верующей – не знаю – эти темы в доме не обсуждались. Пекла куличи на пасху, блины в масленицу, - и никогда ничего об этом не говорила. Вообще. Что это было -страх, вошедший в привычку, или обида на бога, который когда-то не спас? Я пыталась спросить, когда она была еще в очень ясном уме – она поджала губы и не ответила. Вот и гадай теперь как хочешь. Она промолчала, только жестом показала – ответа не будет. Я смирилась сразу. Бабушка просто так не говорила. Понять бы, что она хотела сказать?
Дед зажил тихой жизнью советского помещика – таскал воду, топил печку, зимой чистил снег – на нашем участке это была неслабая работа. Читал книги. Уже в перестройку мы принесли ему «Доктор Живаго». Дед читал внимательно, выписал себе на листочке имена персонажей, чтобы не путаться. Про Ларису сказал – ерунда, она была не такой. Уж ему-то видней, он неплохо ее знал, все-таки был ее любовником, хотя их у Ларисы их было несчитано. Мы и до этого вечно деду самиздат совали. От старых русских изданий, типа Фрейда или Розанова , он отмахнулся – «Подолее вашего на свете живу» . «Архипелаг Гула»г его не заинтересовал –«Ну и что нового вы мне рассказали?»
Политические иллюзии моей семье были несвойственны. Я как-то у бабушки спросила, что она думала о Сталине. «А что о нем думать, об убийце» Бабушка хранила икону в буфете, за банкой с мукой. Была ли она верующей – не знаю – эти темы в доме не обсуждались. Пекла куличи на пасху, блины в масленицу, - и никогда ничего об этом не говорила. Вообще. Что это было -страх, вошедший в привычку, или обида на бога, который когда-то не спас? Я пыталась спросить, когда она была еще в очень ясном уме – она поджала губы и не ответила. Вот и гадай теперь как хочешь. Она промолчала, только жестом показала – ответа не будет. Я смирилась сразу. Бабушка просто так не говорила. Понять бы, что она хотела сказать?
